Пока ретроспектива Ингмара Бергмана шагала по холлу кинотеатра «Аврора», на большом экране показали одну из наиболее прославленных лент шведского режиссера, «Земляничную поляну».
Пожилой профессор Исак Борг (Виктор Шёстрём) на склоне лет отправляется в путешествие в другой город на церемонию присуждения ему почетной докторской степени за 50 лет работы врачом. Вместе с Марианной (Ингрид Тулин), женой своего сына, Исак садится в машину и в процессе поездки посещает места своей молодости, встречает старых знакомых и говорит сам с собой (на самом деле нет).
«Земляничная поляна» в Швеции — жаргонное название психиатрических больниц. Довольно иронично, учитывая, что сценарий к этому фильму Ингмар Бергман писал в период пребывания в больнице. Вероятно, наблюдая за окружающей атмосферой, Бергман «лепил» своего героя, отталкиваясь от идеи переоценки умирающими своего жизненного пути. Это необязательно может происходит в больнице, но лишь вдыхая больничный аромат смерти люди по-настоящему серьезно задумываются о прожитых годах и о том, чем будет наполнен их последний вдох жизни.
Ингмар недалеко ушел от «Седьмой печати», разве что из эпохи Крестовых походов мы перенеслись в наше время. Замените профессора Рыцарем, его машину на коня, невзаимную влюбленность — Смертью, со всех второстепенных героев снимите крепостные одежды и оденьте в человеческую одежду — так «Земляничная поляна» вновь станет «Седьмой печатью». Те же поиски, только на этот раз не веры и не Бога, а скорее истины человеческой жизни. На этот раз с помощью новаторской (для 1957 года) идеи использования приема «внутреннего монолога» — профессор Борг временами витает из реальности в сон, а после размышляет над тем, что он видел, пытается осмыслить, провести параллели с действительностью.
Получив шанс вернуться к своему детству, посетив ту самую земляничную поляну у дома, где он родился и вырос, Исака наполняют одновременно чувства стыда и надежды. Перемежая самокопание, самокритичность и надежду, Бергман показывает нам терзания, которыми одержим главный герой. Образная система снов профессора преисполнена метафорами на 146%: часы без стрелок как безвременье, рассыпанное на поляне лукошко с земляникой как утраченные в детстве возможности, пустынный город и катафалк — очевидная смерть, гвоздь как символ мучений.
Впрочем, не только сны наполнены разнообразными отсылками. По пути на церемонию профессор и его невестка встречают попутчиков — Сару, невероятно похожую на его кузину, в которую Исак был влюблен в детстве, и двух молодых парней, ухаживающих за ней. Как и Сара из юности профессора Борга, девушка мучается в преддверии нелегкого выбора между двумя парнями, делясь рассуждениями о плюсах и минусах каждого из них. Пожилая мать Борга в кратком монологе затрагивает тематику семейных пороков, переходящих из поколения в поколение, а также касается темы одиночества на закате лет (это при том, что у нее 10 детей и 20 внуков!). Ссора семейной пары после небольшой автомобильной аварии наводит Исака на мысль о том, что брак его сына и Марианны может быть таким же несчастным и в итоге распасться. Череду невероятных снов завершает профессор Борг в роли экзаменуемого. Проваливая как теорию, так и практику врачевания, наблюдая за сценой измены умершей жены, наш главный герой приходит к логическому завершению цикла, к раскаянию по тому, сколько в жизни потеряно и упущено.
Финал «Земляничной поляны» навевает оптимизм. Поколение Боргов может перестать быть черствым и эгоистичным: профессор передает обрушившуюся на него из сновидений мудрость своему сыну. Эта картина Бергмана довольно парадоксально предлагает разрешение мучающих в течение всей жизни вопросов, причем разрешение по-шведски зачастую не всегда тождественно ответам. Почти как бокал красного полусухого без неприятного привкуса и примесей, с той лишь разницей, что после «Земляничной поляны» на утро не болит голова. Любовь и воспоминания — вот то, что не даст профессору Исаку Боргу умереть при жизни.
Running On The Glass 
Звучит интересно ._.
ещё бы!)