«Метафизика труб», Амели Нотомб / «Métaphysique des tubes», Amélie Nothomb

Еще один роман Амели Нотомб, на этот раз автобиографический (что для меня в новинку) попал ко мне в руки и был нещадно поглощен на пару дней. В этом романе она описывает первые несколько лет своей жизни. Ее отец жил и работал дипломатом в Японии. Страна восходящего солнца навсегда стала любовью для писательницы. В романе великолепно расписаны этапы зарождения осмысленного сознания в родившемся человека.

Первый роман бельгийской писательницы из серии автобиографических очерков о ее детстве, проведенном в Японии в окружении райских парков и Маленького Зеленого Озера, любимой няня, ненавистного брата и непонимающих родителей. Как и в других произведениях Нотомб, этой книге присущи нотомбовские рассуждения о жизни, неожиданные открытия юного Божества, смешные ситуации и финал, после прочтения которого на лице неизменно появляется улыбка.

Десять лет спустя, когда я изучала латынь, я наткнулась на фразу «Carpe diem».
Прежде, чем мой мозг смог ее проанализировать, старый инстинкт во мне уже перевел: «по карпу в день». Отвратительная поговорка, резюмирующая мой крест былых времен.

Наиболее скучными мне показались размышления в начале книги о появление человека из великого «ничего» и о том, не труба ли человек недумающий. Наиболее интересное — это Япония глазами маленькой девочки. Вопросы, которые она ставит перед собой, поражают мозг. Каково быть принцессой собственного мира, почему есть месяц мальчиков и нет месяца девочек, как мы открываем мир и самого себя, как слова выкатываются с губ?

Я была японкой.
В два с половиной года в провинции Канcай быть японкой означало жить среди красоты и обожания. Быть японкой означало упиваться благоухающими цветами мокрого после дождя сада, сидеть на берегу каменного пруда, разглядывая горы вдали, огромные, как их нутро, повторять про себя загадочное пение продавца сладких пататов, проходящего по кварталу с наступлением вечера…
В два с половиной года было бы глупо не быть японкой.

Пока читал, часто задавал себе вопрос, насколько должна быть развита память романистки, чтобы помнить о своем детстве все настолько глубинно. Рождение ребенка-трубы, овоща. Он не говорит, не двигается, не делает ничего, просто пропускает сквозь себя еду, как через трубу. Спустя два года ребенок просыпается и открывает окружающий мир заново после того, как бабушка угощает ребенка-трубу белым шоколадом. Также ребенок-труба умеет разговаривать на двух языках, но скрывает это, выдавая родителям по одному слову в месяц. В конце происходит «трагедия» — ребенок чуть не утонул, и после спасения радуется тому, что у него есть дырка в голове. В общем маленькая Амели весьма непосредственна и умна, это завораживает и поглощает внимание при чтении.

Когда знаешь, что у тебя неизбежно отнимут самое дорогое, можно вести себя по-разному: запретить себе нежно привязываться к людям или вещам, чтобы последующее расставание прошло менее болезненно, или, напротив, постараться одарить их страстной, безмерной любовью: «Если нам не суждено быть вместе, подарю тебе год неземного счастья».

Собственно, читается легко, на одном дыхании. Пусть местами немного наивно, но тому есть оправдания — Амели два с половиной года. Читать рекомендуется.

Жить – значит отказаться. Тот, кто приемлет все, живет не больше, чем отверстие умывальника. Чтобы жить, нужно уметь не ставить все на один и тот же план над собой, мать и потолок.
Нужно отказаться от одного, чтобы выбрать, что интереснее, то или другое.
Единственный плохой выбор – это отсутствие выбора.